Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник) - Сергей Лукьяненко

Было еще много всяких занятных вещей, связанных с вампирами. Некоторые из них, как ни странно, просочились в человеческую среду и нашли отражение в фольклоре. Например – Мастер вампиров. Если человек обращается в вампира постепенно, а большинство все-таки идут этим путем, то запас токсина в его организме тает, и ему нужна постоянная подпитка – новые укусы. Причем укусы именного того вампира, кто его инициировал. Иначе – смерть. Сформировавшийся до конца вампир в этом уже не нуждается, но по понятной любому политику причине опытные старые вампиры стараются не плодить количество законченных вампиров. Куда лучше держать свою стаю на коротком поводке, иметь реальную, абсолютную власть пусть даже над небольшой горсткой нежити…

У оборотней, кстати, биология очень схожа. Только они не пьют кровь, а жрут сырое мясо. Светлые, которые предпочитают называть себя перевертышами, едят звериное мясо. Темные – человеческое. На мой взгляд, тут тоже проблема в голове, а не в физиологии – Медведь рассказывал, что никакой разницы в притоке Силы он не ощутил…

Я, кстати, не стал тогда спрашивать, при каких обстоятельствах он пробовал человечину. Ходили слухи, что он когда-то был Темным. Ходили слухи, что он воевал в человеческой армии, что партизанил в Отечественную… и даже не факт, что в Великую. Ходили слухи, что наш научный отдел долго его изучал, а с них станется провести любой эксперимент…

Не уверен, что знание делает счастливым. Как правило, гораздо блаженнее те, кто не ведает правды.

Выходит, прав был Завулон, повторяя мне библейскую истину – «многие знания, многие печали»?

Нет, так думать тоже нельзя. Абсолютно все истины не являются абсолютными.

Я улыбнулся своему мысленному софизму, потом решил, что это все-таки не софизм, а апория, точнее – почти классический «парадокс лжеца» Евбулида.

Некоторое время я размышлял о двоичной, троичной и многозначной логике, чему изрядно способствовал коньяк. Потом снова включил фильм. На экране герой убивал вампира. Вампир орал дурным голосом, изрекал туманные проклятия и упорно отказывался смириться с неизбежным.

Да о чем я вообще думаю? Кому это нужно? Парадокс лжеца и древний философ Евбулид, чья игра ума в свое время доводила несчастных греческих мудрецов до самоубийства? Кому вообще нужна логика – кроме горстки кабинетных ученых, которые превратят ее в разжеванную кашицу логических схем, из которых более практичные ученые соорудят языки программирования и математические модели, которые в итоге позволят еще более практичным программистам написать программы, которые дадут возможность совсем уж деловым режиссерам правдоподобно снять вот это вот тупое дерьмо, которое крутят в кинотеатрах и транслирует по телевидению по всему миру?

– Веселишься?

Я повернул голову, посмотрел на Арину. Кивнул:

– Да, немного. Какая все-таки потрясающая глупость – вся эта фэнтези.

Ведьма снова выглядела обворожительно.

– Я долго смеялась над «Ведьмой из Блэр», – согласилась Арина. – Но ты знаешь… после этого два дня спала с включенным светом.

– Ты? – поразился я.

– А чему ты удивляешься? Когда живешь одна, в лесу, в маленькой избушке, и посмотришь на ночь такие страсти…

Я только покачал головой. Хотя этот фильм я не видел, может, там и впрямь есть что-то страшное.

– Еще мне «Властелин колец» понравился, – продолжала делиться впечатлениями Арина. – Глупость, конечно, но какая чудесная сказка!

Тут я спорить не стал, у нас в дежурке «Властелин колец» крутили постоянно, это стало каким-то ритуалом, вроде как у космонавтов – посмотреть «Белое солнце пустыни», а у всего населения страны – под Новый год включить «Иронию судьбы». Фильм не то чтобы смотрели, скорее он шел каким-то фоном… но периодически начинались горячие споры – а каким заклинанием можно было бы вот так вот раскрутить противника и закинуть на вершину башни… реально ли создать амулет, хотя бы имитирующий Кольцо Всевластия – чтобы и на носителя влиял, и уничтожить его было почти невозможно, и в сумрак позволял входить без усилий… Как ни странно, но выход этого фильма внес кое-что новое в практическую магию – ведь всегда найдется упрямец, который не поверит, что «так сделать нельзя», и придумает, как это сделать можно.

– Тебе, наверное, все было в диковинку, когда проснулась? – спросил я.

– Конечно, – фыркнула Арина. – Ну… телевидение да компьютеры – это человеческие игрушки. Вот медицина меня удивила, да… Совсем было ведьм работы лишили.

– Совсем было? – уточнил я.

– Ну да. Хотя в тридцатые годы похуже было – пусть и врачи меньше умели, зато в знахарок почти не верили. Молодежь – так та в лицо смеялась. Сейчас ничего, сейчас нормально. Человек первым делом к экстрасенсу или целителю побежит, – насмешливо произнесла Арина. – А уж потом рентген или анализ крови сделает. Все молодым ведьмам на пользу, и потренироваться есть на ком, и заработок хороший. Шарлатанок только развелось… хрустальный шар на стол поставят, портьеры задернут, да и давай вещать замогильным голосом: «Я Элеонора, потомственная белая ведьма, целительница и предсказательница, владею картами Таро, древней тибетской магией и святыми заговорами, снимаю венец безбрачия, колдую на удачу…» И музыка зазывная играет, и лампочки разным цветом горят… А приглядишься – это всего лишь старая шалава Таня Петрова, сорок два года, выглядит на пятьдесят пять, у самой грудная жаба, молочница и вросший ноготь, раньше была комсомольской активисткой на вагоноремонтном заводе, теперь в ведьмы подалась…

Арина изобразила шарлатанку очень похоже, я улыбнулся. Сказал:

– Мы таких не трогаем. Они от Иных внимание отвлекают.

– Да знаю я, знаю, – вздохнула Арина. – Я тоже не трогаю… почти. Так… экзему какую-нибудь на нежные места напущу… иногда, в сердцах… в воспитательных целях. Порой уж невтерпеж хочется всерьез проучить… а потом подумаешь – что ж я делаю? В аду, может, в соседних котлах вариться будем, так я-то хоть за дело, а она за глупость и жадность!

Я почесал кончик носа. Разговор становился интересным.

– Ты серьезно веришь в ад?

– А как можно верить в Бога и не верить в дьявола? – спросила Арина. Причем произнесла это так, что сразу стало понятно – Бог для нее с большой буквы, а его оппонент с маленькой.

– В котлы и сковородки? – продолжал я интересоваться. – Извини, если личный вопрос…

– Да нет, чего тут личного? – удивилась Арина. – В котлы, конечно, не верю, это фигура речи…

– А в сковородки? – не удержался я.

Арина улыбнулась.

– Тоже. Но система должна иметь обратную связь, должно быть вознаграждение за праведную жизнь и наказание за неправедную.

– Какая система?

– Взаимоотношений Творца с тварями. В смысле – с людьми и Иными. И если у людей выбор есть, так у нас, увы, нет – мы все виновны и обречены на адские муки.

Становилось все интереснее и интереснее.

– Ладно, ты веришь в Бога, это твое личное дело, – сказал я. – На самом деле это для Иных не то чтобы редкость… Но обычно придерживаются более… э… гуманной точки зрения на Бога.

– Как соотносятся Бог и гуманизм? – удивилась Арина. – Гуманизм – это человеческое. Ясно даже из названия.

– Допустим, но… Понимаешь, обычно считают, что Богу важны добрые дела людей, их поведение! Можно быть магом, Иным, но делать добрые дела…

– Противоречит правилам, – строго сказала Арина. – В Библии сказано ясно, никаких двусмысленных толкований быть не может: колдовство – это зло. «Не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам, не ходите и не доводите себя до осквернения от них…» Или вот, поконкретнее: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник, вопрошающий мертвых, ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это, и за эти-то мерзости Господь изгоняет их от лица твоего…»

– Ты всегда была такая умная? – спросил я. – А чего тогда подалась в ведьмы?

– Какой выбор у крестьянской девчонки? – пожала плечами Арина. – Господин Якоб меня не спрашивал – ни когда юбку задирал, ни когда в сумрак запихнул. А раз уж стала ведьмой, то пришлось ведьмой жить… этого не отмолишь.

– Никак? – не удержался я. – Что-то ты недооцениваешь милосердие Божье.

Арина пожала плечами.

– Может, ты и прав, – неожиданно легко согласилась она. – Только я ж не только колдовала. Бывало, что и людей изводила… начиная с Якоба, учителя моего, а это уж совсем нехорошо – учителей убивать…

– Он же тебя изнасиловал! – возмутился я. – Несовершеннолетнюю!

– Тю… – махнула рукой Арина. – Вот невидаль. Вовсе не насиловал, а совратил. Леденец сахарный дал, между прочим. Не бил почти. А что совсем девчонкой была – так время ж другое было, тогда не на паспорт смотрели, а на сиськи – есть или нет. Не колдун Якоб, так пастух Ванька или барин Евграф Матвеич попортили бы…